ЖИЗНЬ ГРИГОРИЯ ВЕЛИКОГО
Беда Преподобный. Жизнь Григория Великого // История средних веков / Составитель М.М.Стасюлевич. – СПб.: Полигон; АСТ, 1999.
БЭДА ПРЕПОДОБНЫЙ (VENERABILIS BEDA, presbyter – латинизированное англосакское имя BEDAN, 673–731). Родился в Нортумбрии, близ границ Шотландии, в местечке Girvum, у самого устья реки Тайна. Был англосакского происхождения, и это обстоятельство наложило особую печать на дух его исторических сочинений; защищая интересы римские и англосаксов, он везде является врагом бриттов и древней их национальной церкви. Получив воспитание в монастыре того же местечка, в котором родился, Бэда на 19-м году был посвящен в дьяконы, а в 30 лет – в пресвитеры; с этого времени он посвящает всю свою жизнь литературному труду и собственному образованию, которое дало ему название «светоча церкви» (candela ecclesiae). Слава Бэды была так велика, что Папа Сергий приглашал его к себе в Рим, но он отказался, хотя легенда настаивает на том, что Бэда посетил Рим и по приговору римского сената и народа получил прозвание Venerabilis за разгадку надписи на воротах Рима: P.P.P. S.S.S. R.R.R. F.F.F. (pater patriae perditus; salus secum sublata; ruet regnum Romae; ferro, flammo, fame). Литературная деятельность Бэды изумительна: он написал до 50 сочинений богословского и дидактического содержания в духе своего времени. Но всю славу его составляют исторические труды, а именно: 1. Chronicon seu Liber de temporibus seu de sex mundi aetatibus ab O. C.–726; хотя эта хроника написана в том же роде, как писались подобные произведения предшественниками Бэды, но Бэда сделал шаг вперед, введя новое разделение всемирной истории на 6 возрастов, откуда и сама хроника получила свое название: 1) от Адама до Ноя; 2) от Ноя до Авраама; 3) от Авраама до Давида; 4) от Давида до ассирийского пленения; 5) от пленения до Августа и 6) от Августа до импер. Ираклия. Эта форма универсальной истории оставалась образцом почти до конца Средних веков. 2. Historia ecclesiastica gentis Anglorum, libri V – самое капитальное произведение Бэды, где он является историком своего времени и пишет, по крайней мере в последних книгах, как очевидец; этот памятник тем более важен, что он служит единственным источником для древней истории англосаксов. Бэда начинает свой рассказ от завоевания Британии Юлием Цезарем и доводит его до 731 года, когда он умер. Полное издание сочинений Бэды: Giles, Londini, 1843 и 1844, в 12 т. с английским переводом исторических сочинений; также у Migne. Patrologiae cursus completus, etc., Par. 1844–57 (всего 241 т.) в 90, 91, 92, 93, 94 и 95-м томах; при этом в 90-м томе помещены все древние жизнеописания Бэды, из которых замечательнейшая Мабилльона. Для подробностей о Бэде и его сочинениях см. Gehle. De Bede Ven. prebs. Anglo-Sax. vita et scriptis. Lund. Bat. 1838; Cronhelm. Bedae historia ecclesiastica examinata. Lund. 1841. Ср. у Wattenbach. Deutschlands Geschichtsquellen, с. 81.– История Англии Бэды особенно сделалась популярной с X в., когда король Альфред перевел ее на национальный язык; этот перевод был издан при оригинале в 1722 г. Wheloc, King Alfred’s Anglo-Saxon version of the eccles. history, и считается лучшим изданием.
В то время, то есть в шестьсот четвертом году от воплощения Господня умер блаженный Папа Григорий, после 13 лет 6 месяцев и десяти дней славного управления престолом Римской и Апостольской церкви, и перешел на вечный престол небесного царства. Он был римлянин по происхождению; родился от Гордиана и вел свой родот предков не только благородных, но и принадлежащих к духовному сословию: Феликс, бывший некогда епископом на том же самом апостольском престоле, муж, снискавший великую славу в церкви Христовой, был его прадедом. Но и сам Григорий достиг церковного благородства (nobilitatem religionis) посредством того же доблестного благочестия, которым отличались его родители и родственники; другое же благородство, которым наделил его свет, он отверг, чтобы при помощи божественной благодати приобресть себе вечную небесную славу. Оставив внезапно светский образ жизни, он удалился в монастырь и там подвизался с таким совершенством, что (как сам он впоследствии со слезами обыкновенно рассказывал) дух его мог постигать все сокровенное и возвыситься над всем, что вращается на земле; он думал только о небесном, и, скованный телесными узами, переступал в созерцании преграду плоти, так что для него даже самая смерть, обыкновенно ужасающая других, была желанной гостьей, как начало новой жизни и награда за земные труды.
Когда он был извлечен из монастыря и поставлен служителем алтаря, когда его послали ответчиком (apocrisiarius) от имени апостольского престола в Константинополь, он и при этом случае, живя среди светского двора, не позабыл задачи небесной жизни. Он взял с собой из своего монастыря несколько человек из братии, которые, из дружбы к нему, решились сопровождать его в столицу, он имел целью соблюсти через то монастырскую дисциплину, чтобы, по их примеру, как сам он пишет о том, прикрепить себя якорем к тихому берегу молитвы, в то время, когда беспрерывный поток мирских дел будет волновать его своим напором, и чтобы его ум, смущенный деяниями века, подкреплялся ежедневно серьезным чтением и разговором в их обществе. Благодаря своим спутникам, св. Григорий не только оградил себя от вторжения мирских дел, но даже еще более прилепился к подвигам жизни небесной. Действительно, они убедили его написать истолкование всего таинственного в книге Иова, которая заключает в себе весьма темные места. Он не мог отказаться от труда, который на него возлагала братская любовь, и который в будущем был для многих полезен; в этом сочинении, состоящем из 35 книг (то есть глав), св. Григорий удивительным образом объяснил буквальный смысл книги Иова, его отношение к Христовым таинствам и таинствам церкви, и способ изложения этой книги каждому из верующих. Труд свой он начал, быв апокризиарием в Константинополе, но окончил его только в Риме, сделавшись уже первосвященником. Во время пребывания своего в Константинополе св. Григорий, опираясь на истину Вселенской церкви, уничтожил в самом начале зарождавшуюся тогда ересь относительно вопроса о воскресении тела. Евтихий, епископ Константинопольский, выдавал за догмат, что наше тело, после воскресения из мертвых, будет неосязаемо и тоньше ветра и воздуха. Услышав такое учение, св. Григорий, опираясь на смысл истины и пример воскресения Господня, доказал, что догмат, проповедуемый Евтихием, во всех отношениях противоречит православной вере: Вселенская церковь (catholica fides) учит, что тело наше будет превознесено в той славе бессмертия и под влиянием духовной силы усовершенствуется (subtile fit), но по истинной своей природе останется осязаемым, как то видно на примере тела Господня, о котором Спаситель, восстав из мертвых, говорил своим ученикам: «Осязайте и глядите, ибо дух не имеет ни плоти, ни костей, как, вы видите, Я имею». Св. отец Григорий в этом утверждении веры против возникающей ереси столько трудился и так в том успел, при содействии благочестивейшего императора Тиверия-Константина, что с тех пор не нашлось ни одного, кто бы эту ересь решился восстановить.
Почти в течение всей своей юности св. Григорий часто страдал болью в желудке, раздражаемый ежечасно и ежеминутно его слабостью, и был подвержен потому хотя легкой, но беспрерывной лихорадке. Между тем, заботливо размышляя о том, что, по словам Писания, любимое чадо испытуется на земле, он чем сильнее страдал от временного бедствия, тем более уверялся в своем вечном блаженстве. Все это сказано мной о его бессмертном духе, чтобы доказать, что его не могли пошатнуть и самые тяжкие страдания тела. Другие первосвященники обращались к тому, чтобы строить и украшать церкви золотом и серебром; он же был весь предан заботам об обогащении души. Сколько бы он ни имел денег, всегда охотно старался раздать их бедным, чтобы правота его перешла из веков в века, и рог был вознесен в славе (et cornu ejus exaltaretur in gloria).
К делам его благочестия и справедливости принадлежит еще и то, что он, посредством посланных проповедников, вырвал наш народ (то есть англосаксов) из зубов старинного врага и сделал его причастником вечной свободы. Он сам, радуясь обращению и спасению нашего народа и воздавая ему заслуженные хвалы, говорит в своих объяснениях на книгу Иова: «Вот язык Британии, который ничего другого не знал, как бормотать по-варварски, теперь начал уже в своих хвалениях божества воспевать еврейское аллилуя. Вот, океан, когда-то бурный, теперь стелется у ног святых мужей и служит им; его варварские волны, которых не мог укротить меч земных властителей, теперь скованы, по внушению страха свыше, простым словом, произнесенным устами служителей Господних. Тот океан, который не боялся толпищ языческих бойцов, теперь трепещет слова смиренных пастырей. Познание Бога вселяется в народ при помощи назидания, божественного слова и явственных чудес; страхом Господним народ обуздывается к тому, что-бы бояться неправды и стремиться всеми помышлениями к достижению вечной славы». Такие слова св. Григория свидетельствуют о том, что св. Августин и его спутники привели англов к познанию истины не одним проповедованием слова, но и небесными знамениями. Св. Папа Григорий установил, между прочим, чтобы в церквях святых апостолов Петра и Павла совершалось богослужение над мощами тех святых. Он даже и к самой обедне прибавил два-три слова, исполненные великого достоинства, а именно: «Ты, о Боже, располагай нашими днями в мире твоем; изведи нас из вечного осуждения и повели нам зачислиться в стадо избранных твоих».
Нельзя также умолчать об одном предании относительно св. Григория, которое от предков наших дошло до нас; это предание объясняет нам причину, побудившую св. Григория так усердно заняться делом спасения нашего народа. Говорят, что в какой-то день прибыли купцы и привезли с собой множество товаров; множество народу собралось для покупок, между прочими пришел туда и Григорий и увидел вместе с другими предметами торговли мальчиков, выставленных для продажи: телом они были очень белы, красивы лицом, с пышными волосами (capillorum forma egregia). Взглянув на них, св. Григорий спросил: из какого царства или какой страны привезены эти мальчики? Ему отвечали: с острова Британии, где все жители так хороши. Он снова спросил: а эти островитяне – христиане, или остаются погруженными в заблуждения язычества? Ему отвечали, что они язычники. Он, вздохнув тяжело из глубины сердца, сказал: «Увы! Как горестно, что люди с таким светлым лицом находятся под властью духа тьмы и что они под столь красивым челом скрывают ум, чуждый вечной благодати». Он опять обратился с вопросом: как называется этот народ? Ему отвечали, что этот народ называют англами (angli). «И справедливо,– отвечал св. Григорий,– потому что у них лицо ангельское, и им следовало бы быть сожителями ангелов на небесах».– «Какое,– спросил св. Григорий,– носит название та провинция, из которой привезены эти мальчики?» Ему отвечают, что жители той провинции именуются деирами (Deiri). «И это так,– возразил св. Григорий,– Deiri, это значит: de ira, то есть от злобы исторгнутые и призванные к Христову милосердию. А как зовут короля той провинции?» Отвечают ему: «Элле» (Elle). Св. Григорий, продолжая игру словами, заметил на это: «В этой стране надлежит петь аллилуйю, хвалу Творцу Господу». Отправившись к первосвятителю римского и апостольского престола (сам он еще не был тогда первосвятителем), св. Григорий просил послать к народу англов нескольких проповедников для обращения их ко Христу: он был готов сам, с Божией помощью, взяться за это дело, если, однако, было бы то угодно апостольскому Папе. Но ему не удалось в то время исполнить своего намерения: хотя первосвятитель разрешил ему, но жители Рима не могли согласиться на то, чтобы он отлучился из города на такое долгое время. Когда же он сам вступил в сан первосвятителя, то немедленно позаботился о довершении давно желанного предприятия; хотя он этот раз отправил других проповедников, но зато споспешествовал их проповеди своими советами и молитвой. Вот что, мне казалось, кстати может быть внесено в мою церковную историю, на основании тех известий, которые нам преданы древностью.
Церковн. истор. Англ. II, 4.