Джеймс Экин
ДВОР ГОСПОДЕНЬ
Источник: сайт unavoce.ru.
Двор Господень на Небесах
Иудеи и христиане — монотеисты, что значит, что они верят в единого Бога. Но существует два типа монотеизма, которые можно назвать монотеизмом монархическим и монотеизмом одиночным. Монархический монотеизм — вера в единого Бога, правящего небесной иерархией, то есть небесными, но не божественными, существами (ангелами или святыми), а одиночный — вера в Бога, такой подчиненной ему иерархии лишенного. Философский деизм (верования тех, кто утверждает, что Бог существует, но практически не интересуется делами мира) обычно основан на одиночном монотеизме. Библейский же деизм (верования исторических иудеев и христиан), определенно, монархичен.
Это ясно следует из 3-й Книги Царств, 22:19-23:
"И сказал Михей: не так; не я, а выслушай слово Господне: я видел Господа, сидящего на престоле Своем, и все воинство небесное стояло при Нем, по правую и по левую руку Его; и сказал Господь: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе; и выступил один дух, стал пред лицем Господа и сказал: я склоню его. И сказал ему Господь: чем? Он сказал: я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его. Господь сказал: ты склонишь его и выполнишь это; пойди и сделай так. И вот, теперь попустил Господь духа лживого в уста всех сих пророков твоих; но Господь изрек о тебе недоброе".
Здесь Яхве представлен царем, Который председательствует небесным двором, состоящим из ангелов-придворных. Эта тема проходит через Ветхий и Новый Заветы, которые регулярно описывают Бога именно в этом качестве. Мы так привыкли к этому, что часто, читая Библию, не замечаем этих отсылок.
Например, мы не замечаем, что ряд персон упоминается в Писании в качестве небесных придворных. Так, в книге Иисуса Навина 5:13-15 читаем о полководце небесной армии Яхве:
"Иисус, находясь близ Иерихона, взглянул, и видит, и вот стоит пред ним человек, и в руке его обнаженный меч. Иисус подошел к нему и сказал ему: наш ли ты, или из неприятелей наших? Он сказал: нет; я вождь воинства Господня, теперь пришел сюда. Иисус пал лицем своим на землю, и поклонился и сказал ему: что господин мой скажет рабу своему? Вождь воинства Господня сказал Иисусу: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, свято. Иисус так и сделал".
Эти слова соответствуют роли земного предводителя войска Израильского (ср. 1Цар 17:55, 3Цар 1:19).
Марк Смит, которому я обязан этим открытием, замечает также: "Аналогично могут быть прослежены параллели и между божественным "истребителем", mashit, в Исх 12:13 и 1Пар 21:15 (ср. Ис 54:16, Иер 22:7) и военным mashit из 1Цар 13:17 и 14:15; возможно, речь идет о классе воинов, персонифицированных или индивидуализированных и впоследствии перенесенных в божественное царство"[1].
Повсеместно мы читаем об архангеле Михаиле как об одном из верховных князей двора Яхве, особом ангеле-защитнике Израиля против демонов и перед лицом Бога:
"И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге" (Дан 12:1).
Да, собственно, и сам Сатана носит имя, означающее "обвинитель" или "истец" и служит прокурором божественного суда. Поэтому мы читаем о том, как во времена Христа он был изгнан с небес:
"И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд... И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его... И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним. И услышал я громкий голос, говорящий на небе: ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его, потому что низвержен клеветник братий наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь" (Откр 12:1, 5, 7-10).
И в самом деле, ранее, в книге Иова, мы видели, как Сатана выполняет эту функцию:
"И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана. И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее. И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла. И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя?" (Иов 1:6-11).
Эта тема ангельских существ, следящих за деятельностью людей и докладывающих о ней Яхве, отражается в практике земного двора, рассылавшего по стране соглядатаев, оповещавших царя о происходящем. Таково вполне вероятное объяснение, почему в книге Даниила ангельские существа называются "бодрствующими" или "бдящими":
"И видел я [Навуходоносор] в видениях головы моей на ложе моем, и вот, нисшел с небес бодрствующий и святый" (Дан 4:10).
"Повелением бодрствующих это определено, и по приговору святых назначено, дабы знали живущие, что Всевышний владычествует над царством человеческим, и дает его, кому хочет, и поставляет над ним уничиженного между людьми" (Дан 4:14).
"А что царь видел бодрствующего и святаго, сходящего с небес, который сказал: "срубите дерево и истребите его, только главный корень его оставьте в земле, и пусть он в узах железных и медных, среди полевой травы, орошается росою небесною, и с полевыми зверями пусть будет часть его, доколе не пройдут над ним семь времен" (Дан. 4:20).
Идея ангелов как соглядатаев появляется и у Захарии:
"Видел я ночью: вот, муж на рыжем коне стоит между миртами, которые в углублении, а позади него кони рыжие, пегие и белые, — и сказал я: кто они, господин мой? И сказал мне Ангел, говоривший со мною: я покажу тебе, кто они. И отвечал муж, который стоял между миртами, и сказал: это те, которых Господь послал обойти землю. И они отвечали Ангелу Господню, стоявшему между миртами, и сказали: обошли мы землю, и вот, вся земля населена и спокойна" (Зах 1:8-11).
Да, собственно, и само слово "ангел" (др.-евр. malak, гр. angelos), или "посланец", это выражение из терминологии божьего двора. В нем мы видим концепцию ангелов как посланников, направляемых с небесного двора, чтобы нести указания Яхве Его народу. Еврейское слово, обозначающее ангела, происходит от корня со значением "назначать представителем".
В Новом Завете образ небесного двора (и его противоположности, двора, которым правит Сатана) кроется за утверждениями Павла:
"...дабы ныне соделалась известною через Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия" (Еф 3:10).
"...потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной" (Еф 6:12).
"Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту; отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою" (Кол 2:14-15).
В другом месте Павел говорит нам, что мы тоже причислены к небесному двору:
"Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские?" (1Кор 6:2-3)
Это подчеркивал перед апостолами Сам Иисус:
"Но вы пребыли со Мною в напастях Моих, и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых" (Лк 22:28-30).
А в книге Откровения Он утверждает:
"Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его" (Откр 3:21).
Откровение говорит нам, что святые уже правят землею с небес вместе со Христом:
"Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет" (Откр 20:6).
И в вечном порядке это место в божественном совете получат люди:
"И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков" (Откр 22:5).
Библейские образы божественного двора становятся особенно ясны, когда речь заходит о херувимах. В Псалме 17(18) херувимы, чей облик включает человеческие и животные элементы, крылатые ангелы со звериными телами, изображаются божественными конями, подобно тем, что несут царя в бой:
"В тесноте моей я призвал Господа и к Богу моему воззвал. И Он услышал от святаго чертога Своего голос мой, и вопль мой дошел до слуха Его... Наклонил Он небеса и сошел, — и мрак под ногами Его. И воссел на Херувимов и полетел, и понесся на крыльях ветра. И мрак сделал покровом Своим, сению вокруг Себя мрак вод, облаков воздушных. От блистания пред Ним бежали облака Его, град и угли огненные" (Пс 17(18):7,10-13).
Но чаще всего херувимы встречаются в Библии не как кони Яхве, а как служители у Его трона. Они столь тесно ассоциируются с престолом Яхве, что даже были изображены на жертвенной крышке (kapporeth) ковчега Завета.
"И сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; выдавшимися из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу: к крышке будут лица херувимов. И положи крышку на ковчег сверху, в ковчег же положи откровение, которое Я дам тебе; там Я буду открываться тебе и говорить с тобою над крышкою, посреди двух херувимов, которые над ковчегом откровения, о всем, что ни буду заповедывать чрез тебя сынам Израилевым" (Исх 25:18-22).
В Ветхом Завете херувимы постоянно связаны с троном Яхве. Вдобавок к двум херувимам на крышке, Соломон, строя храм, поставил в Святая Святых, рядом с кочегом — престолом Бога — две шестиметровые статуи херувимов, покрытых золотом:
"И сделал в давире двух херувимов из масличного дерева, вышиною в десять локтей. Одно крыло херувима было в пять локтей и другое крыло херувима в пять локтей; десять локтей было от одного конца крыльев его до другого конца крыльев его. В десять локтей был и другой херувим; одинаковой меры и одинакового вида были оба херувима. Высота одного херувима была десять локтей, также и другого херувима. И поставил он херувимов среди внутренней части храма. Крылья же херувимов были распростерты, и касалось крыло одного одной стены, а крыло другого херувима касалось другой стены; другие же крылья их среди храма сходились крыло с крылом. И обложил он херувимов золотом" (3Цар 6:23-28).
А Иезекииль в видении зрит четырех херувимов (возможно, потому, что два были на крышке ковчега, а еще два — в Святая Святых), служивших у Божьего трона:
"И видел я, и вот на своде, который над главами Херувимов, как бы камень сапфир, как бы нечто, похожее на престол, видимо было над ними... И отошла слава Господня от порога дома и стала над Херувимами. И подняли Херувимы крылья свои, и поднялись в глазах моих от земли; когда они уходили, то и колеса подле них; и стали у входа в восточные врата Дома Господня, и слава Бога Израилева вверху над ними. Это были те же животные, которых видел я в подножии Бога Израилева при реке Ховаре. И я узнал, что это Херувимы. У каждого по четыре лица, и у каждого по четыре крыла, и под крыльями их подобие рук человеческих. А подобие лиц их то же, какие лица видел я при реке Ховаре, — и вид их, и сами они. Каждый шел прямо в ту сторону, которая была перед лицем его" (Иез 10:1,18-22).
Точно так же, как Иезекииль именует херувимов "животными" (ср. 10:20 и еще несколько десятков мест в его книге), Иоанн в Откровении видит четырех херувимов (в сочетании с элементами серафимов Исаии), служащих при троне Божием:
"...И посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет" (Откр 4:6-8).
Помимо тесной связи с престолом Яхве, херувимы также обычно ассоциируются с Его двором: их иконы присутствуют в отделке Скинии, на стенах храма Соломона и храма, представшего в видении Иезеиилю:
"Скинию же сделай из десяти покрывал крученого виссона и из голубой, пурпуровой и червленой шерсти, и херувимов сделай на них искусною работою" (Исх 26:1, ср. параллельные места).
"И на всех стенах храма кругом сделал резные изображения херувимов и пальмовых дерев и распускающихся цветов, внутри и вне" (3Цар 6:29, ср. параллельные места).
"От верха дверей как внутри храма, так и снаружи, и по всей стене кругом, внутри и снаружи, были резные изображения, сделаны были херувимы и пальмы: пальма между двумя херувимами, и у каждого херувима два лица. С одной стороны к пальме обращено лицо человеческое, а с другой стороны к пальме — лице львиное; так сделано во всем храме кругом" (Иез 41:17-19, ср. параллельные места) [2].
Образы двора Господня в Библии важны также для нашего понимания храма и природы общинного богослужения.
Двор Господень на земле
Мы уже говорили о том, что ковчег Завета изображается как трон Бога (а в одном месте — как Его скамеечка для ног). Эти упоминания можно встретить во множестве мест Библии, например:
"И послал народ в Силом, и принесли оттуда ковчег завета Господа Саваофа, седящего на херувимах; а при ковчеге завета Божия были и два сына Илиевы, Офни и Финеес" (1Цар 4:4).
"И встал и пошел Давид и весь народ, бывший с ним из Ваала Иудина, чтобы перенести оттуда ковчег Божий, на котором нарицается имя Господа Саваофа, сидящего на херувимах" (2Цар 6:2).
"И стал Давид царь на ноги свои и сказал: послушайте меня, братья мои и народ мой! было у меня на сердце построить дом покоя для ковчега завета Господня и в подножие ногам Бога нашего, и потребное для строения я приготовил" (1Пар 28:2).
"Господи Саваоф, Боже Израилев, седящий на Херувимах! Ты один Бог всех царств земли; Ты сотворил небо и землю" (Ис 37:16).
Поскольку ковчег служил престолом или подножием Бога, место, где он должен был храниться — Святая Святых — было, следовательно, Господним тронным залом. Вот почему скиния, а позднее — храм, содержали иконы и статуи херувимов, Божиих небесных придворных.
Понимание храма как двора или дворца Бога становится еще очевиднее, когда мы вспоминаем, что в иврите нет отдельного слова "храм" (обиталище божества или центр его культа). Нормативное древнееврейское слово, передающееся по-английски как "temple" ("храм") — heykal — означает просто "дом" и может применяться также и по отношению к царскому дворцу. Другое древнееврейское выражение, переводящееся у нас так же — bayith — тоже означает "дом".
Параллелизм между храмом как дворцом Бога и земным дворцом царя особенно ярко выступает в 2Цар 7:
"Когда царь жил в доме своем, и Господь успокоил его от всех окрестных врагов его, тогда сказал царь пророку Нафану: вот, я живу в доме кедровом, а ковчег Божий находится под шатром. И сказал Нафан царю: все, что у тебя на сердце, иди, делай; ибо Господь с тобою. Но в ту же ночь было слово Господа к Нафану: пойди, скажи рабу Моему Давиду: так говорит Господь: ты ли построишь Мне дом для Моего обитания, когда Я не жил в доме с того времени, как вывел сынов Израилевых из Египта, и до сего дня, но переходил в шатре и в скинии? Где Я ни ходил со всеми сынами Израиля, говорил ли Я хотя слово какому-либо из колен, которому Я назначил пасти народ Мой Израиля: "почему не построите Мне кедрового дома"?" (2Цар 7:1-7).
Параллели между предполагаемым храмом как домом Яхве и царским дворцом как домом Давида несомненны.
Это объясняет также и нежелание Бога, чтобы Ему построили храм. Земному царю, чтобы править, нужен дворец. Без определенного, постоянного жилища царь не может установить свою власть над страной; цари не ведут кочевнический образ жизни, подобно пастухам в шатрах. Поэтому вводная часть фрагмента начинается с того, что власть Давида укрепилась — Бог позволил ему отдохнуть от врагов и дал возможность построить себе дворец. Поэтому, раз Бог укрепил власть Давида над страной и обеспечил его домом, Давид хочет отблагодарить Яхве, построив дом и для Него.
Бог соглашается с этим замыслом (2Цар 7:13), но не раньше, чем подчеркивает, что никогда не просил строить Ему дом и, следовательно, в доме не нуждается. В отличие от земного царя, Богу, как царю небесному, для укрепления Его владычества над страной земной дом не нужен.
Возможно также, что тут содержится неявный выпад против ханаанских божеств, которым поклонялся народ, только что побежденный или отбитый Давидом. В ханаанской мифологии боги как раз нуждались, чтобы править, в домах (храмах), о чем немало говорится в Вааловом цикле, начертанном на клинописных табличках, найденных археологами в Рас-Шамре.
В этом цикле преданий морскому богу Яму (слово yam обозначает "море" и в иврите, и в угаритском) нужен дом, и добрый бог-отец, Эль, распоряжается, чтобы ему построили жилище. Но проблемы только начинаются:
"Узнав, что Ям должен жить в своем собственном доме, что будет означать его высокое положение среди членов пантеона, боги впали в испуганное оцепенение. Афтар [юный бог ирригации] поспешил к Элю и стал умолять отца богов предотвратить это возвышение Яма. Однако же Афтар был разочарован...
Юный Афтар не мог бросить вызов могуществу Яма, но нашелся поединщик сильнее, а именно — Ваал, ханаанский бог плодородия и штормов. Обвинив Яма в своевольном высокомерии, Ваал призвал к низвержению тирана...
После этого между Ваалом и Ямом разразилась яростная битва... Ваал... готов был уже уничтожить Яма, когда Афтар стал укорять его за то, что тот нечестно пользуется преимуществом над пленником. Ваал согласился отпустить Яма, но состязание подтвердило верховенство Ваала.
Ваал доказал свою силу, но у него еще не было дома. Без подходящего дворца он не мог действительно править. Верная Анат взялась пойти к Элю и потребовать дома для Ваала. Последовали неизбежные задержки.
Пока у Ваала не было собственного дома, остальные боги отказывались проявлять по отношению к нему подобающее почтение. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, Афират вступилась за Ваала перед Элем, который, наконец, неохотно согласился с просьбой. Он велел Ваалу собрать необходимые материалы, и работники приступили к строительству"[3].
На этом фоне становится понятно, что когда Давид предлагает Элю построить Ему дом, Эль, прежде, нежели одобрить замысел, четко показывает, что Ему — в отличие от Яма и Ваала — для укрепления Его божественной власти дом не нужен. Дом — это то, чем человек может почтить Бога, но не помочь Ему.
Это объясняет, почему Яхве, бывший, кажется, ничуть не озабочен тем, что Давид и израильтяне живут в домах, а у Него дома нет, "передумывает" и в книге Аггея говорит:
"Так сказал Господь Саваоф: народ сей говорит: "не пришло еще время, не время строить дом Господень"... А вам самим время жить в домах ваших украшенных, тогда как дом сей в запустении?.. Так говорит Господь Саваоф: обратите сердце ваше на пути ваши. Взойдите на гору и носите дерева, и стройте храм; и Я буду благоволить к нему, и прославлюсь, говорит Господь. Ожидаете многого, а выходит мало; и что принесете домой, то Я развею. — За что? говорит Господь Саваоф: за Мой дом, который в запустении, тогда как вы бежите, каждый к своему дому... И возбудил Господь дух Зоровавеля, сына Салафиилева, правителя Иудеи, и дух Иисуса, сына Иоседекова, великого иерея, и дух всего остатка народа, и они пришли, и стали производить работы в доме Господа Саваофа, Бога своего" (Агг 1:2, 4, 7-9, 14).
В этом месте Яхве настаивает на том, чтобы Ему построили храм, и указывает, что строительство дома для Него важнее, чем возведение домов израильтян. Это прямо обратно тому, что Он говорил Давиду, когда Давид жил в "украшенном доме".
Расхождение между двумя фрагментами объясняется различным религиозным климатом. Во времена Давида, когда ханаанские божества (нуждавшиеся, для укрепления своей власти, в храмах) еще были популярны в народе, Бог проявлял по отношению к Своему храму небрежение, показывая, что необходимости в храме не испытывает. Но как только это было сообщено израильтянам и понято ими, как только они осознали, что Яхве — единственный истинный Бог, а ханаанские божества ложны (что как раз и произошло во времена Аггея), Бог стал настаивать на строительстве храма — не потому, что нуждался в нем, а потому, что это было делом чести.
Концепция храма как земного дворца Яхве играет также роль и в понимании богословия жертвоприношения. В Библии существует множество видов жертвоприношения, но все они объединены общей идеей — отдать что-то божеству. Это отражает старинную практику приносить дары важному человеку, чтобы добиться аудиенции у него и завоевать его благосклонность. Историк Рэмсей МакМаллен (Ramsay MacMullen) объясняет, как этот обычай выглядел в древнем мире:
"Идея о том, что по отношению к божеству приличествует какое-либо повседневное служение или постоянная верность, была мало распространена [вне иудео-христианских кругов]. Никого нимало не волновала и эгоистичная природа богослужения. Вы приносите жертвы, или обозначаете их принесение, чтобы добиться милости могучих. Точно так же бедняки приносят свои нищие подарки великому человеку, когда приходят к нему с прошениями или даже пока без прошений — это делается, чтобы в ответ их благосклонно выслушали"[4].
Это искажение и извращение библейской идеи жертвоприношения, но, тем не менее, в основе своей эти слова разумны: идея жертвоприношения и принесения даров божеству действительно проистекает из желания стяжать его милость. Разница между языческим и библейским представлениями состоит в постоянной верности божеству, в обязательности жертвоприношений — как обязательно уплачивать дань правителю — и в том, что Бог на самом деле владеет всем и не нуждается в жертвоприношениях, так что, дабы почтить Его, мы отдаем Ему то, что Он сам дал нам.
Поэтому Второзаконие гласит:
"Три раза в году весь мужеский пол должен являться пред лице Господа, Бога твоего, на место, которое изберет Он: в праздник опресноков, в праздник седмиц и в праздник кущей; и никто не должен являться пред лице Господа с пустыми руками" (Втор 16:16).
Ему вторит и Псалом 49(50):
"Не за жертвы твои Я буду укорять тебя; всесожжения твои всегда предо Мною; не приму тельца из дома твоего, ни козлов из дворов твоих, ибо Мои все звери в лесу, и скот на тысяче гор, знаю всех птиц на горах, и животные на полях предо Мною. Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе, ибо Моя вселенная и все, что наполняет ее. Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? Принеси в жертву Богу хвалу и воздай Всевышнему обеты твои, и призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня" (Пс 49(50):8-15).
В Библии мы видим, как действует обычай приносить дары, чтобы добиться аудиенции и благосклонности:
"И пришел Иосиф домой; и они [братья] принесли ему в дом дары, которые были на руках их, и поклонились ему до земли" (Исх 43:26).
"Также и Саул пошел в дом свой, в Гиву; и пошли с ним храбрые, которых сердца коснулся Бог. А негодные люди говорили: ему ли спасать нас? И презрели его и не поднесли ему даров; но он как бы не замечал того" (1Цар 10:26-27).
"И утвердил Господь царство в руке его, и давали все Иудеи дары Иосафату, и было у него много богатства и славы" (2Пар 17:5).
"А от Филистимлян приносили Иосафату дары и в дань серебро; также Аравитяне пригоняли к нему мелкий скот: овнов семь тысяч семьсот и козлов семь тысяч семьсот" (2Пар 17:11).
"Тогда многие приносили дары Господу в Иерусалим и дорогие вещи Езекии, царю Иудейскому. И он возвеличился после сего в глазах всех народов" (2Пар 32:23).
Связь между жертвоприношениями как данью Богу и идеей платить дань правителю особенно ярко прослеживается в книге Малахии:
"Сын чтит отца и раб — господина своего; если Я отец, то где почтение ко Мне? и если Я Господь, то где благоговение предо Мною? говорит Господь Саваоф вам, священники, бесславящие имя Мое. Вы говорите: "чем мы бесславим имя Твое?" Вы приносите на жертвенник Мой нечистый хлеб, и говорите: "чем мы бесславим Тебя?" — Тем, что говорите: "трапеза Господня не стоит уважения". И когда приносите в жертву слепое, не худо ли это? или когда приносите хромое и больное, не худо ли это? Поднеси это твоему князю; будет ли он доволен тобою и благосклонно ли примет тебя? говорит Господь Саваоф. Итак молитесь Богу, чтобы помиловал нас; а когда такое исходит из рук ваших, то может ли Он милостиво принимать вас? говорит Господь Саваоф" (Мал 1:6-9).
Обратим внимание в этом фрагменте на связь между алтарем и трапезным столом Господа. Эти две концепции тесно сплетены между собой, и понимание алтаря как Божиего стола регулярно повторяется в Писании.
После этого Малахия прорекает закрытие иерусалимского храма, опустение Господня стола, стоявшего там, и последующее распространение христианского жертвоприношения среди язычников во всех странах под солнцем:
"Лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике Моем. Нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Саваоф, и приношение из рук ваших неблагоугодно Мне. Ибо от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф. А вы хулите его тем, что говорите: "трапеза Господня не стоит уважения, и доход от нее — пища ничтожная". Притом говорите: "вот сколько труда!" и пренебрегаете ею, говорит Господь Саваоф, и приносите украденное, хромое и больное, и такого же свойства приносите хлебный дар: могу ли с благоволением принимать это из рук ваших? говорит Господь. Проклят лживый, у которого в стаде есть неиспорченный самец, и он дал обет, а приносит в жертву Господу поврежденное: ибо Я Царь великий, и имя Мое страшно у народов" (Мал 1:10-14).
Представление об алтаре как о трапезном столе неявно присутствует и в Псалме 49(50), где жертвоприношение изображается божественной пищей, хотя и существует риск неверно понять его как нечто, в чем Бог нуждается. Принимается она и в обычае, согласно которому часть жертвы отдавалась Богу в огне (и, следовательно, символически поглощалась Им, как излияние жертвенного питья символизировало, что Бог пьет), после чего совершавшему богослужение дозволялось съесть другую часть и, таким образом, стать сотрапезником или товарищем Бога, приобщившись к щедрости господского стола:
"И совершай всесожжения твои, мясо и кровь, на жертвеннике Господа, Бога твоего; но кровь других жертв твоих должна быть проливаема у жертвенника Господа, Бога твоего, а мясо ешь" (Втор 12:27).
Идея алтаря как трапезного стола явно присутствует и у Иезекииля:
"Жертвенник был деревянный в три локтя вышины и в два локтя длины; и углы его, и подножие его, и стенки его — из дерева. И сказал он мне: "это трапеза, которая пред Господом" (Иез 41:22).
Присутствует она и у Павла, в его сравнении Евхаристической Жертвы с современными апостолу жертвоприношениями у иудеев и у язычников. Именно в Евхаристии Павел видит исполнение пророчества Малахии о том, что на смену "трапезе Господней" в Иерусалиме придет христианское жертвоприношение и, следовательно, христианская "трапеза Господня":
"Итак, возлюбленные мои, убегайте идолослужения... Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника? Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь? Нет, но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?" (1Кор 10:14, 18-22).
Обратите внимание на то, что Павел помещает в одну и ту же категорию иудейское храмовое жертвоприношение, жертвоприношения языческие и Евхаристию — все их он описывает как жертвенные трапезы, в которых люди участвуют тем, что едят жертвенное и, таким образом, становятся общниками-сотрапезниками божества[5].
Итак, не только Святая Святых в храме представлена тронной залой Бога, но и алтарь представлен столом в Его пиршественном зале. Храм изображается как дом или дворец Господа, и действительно — часто его называют "домом Господним". Он — земное проявление Господня двора.
Таким образом, участвуя в храмовом богослужении, человек становился причастен богослужению небесному. Хор, певший Псалмы во храме, вторил голосам хора ангелов, славящих Бога. Поэтому псалмопевец взывает к ангелам небесным:
"Благословите Господа, все Ангелы Его, крепкие силою, исполняющие слово Его, повинуясь гласу слова Его; благословите Господа, все воинства Его, служители Его, исполняющие волю Его" (Пс 102(103):20-21).
Этот стих особенно богат образами божественного двора, поскольку в нем упоминаются три пересекающихся друг с другом круга придворных: посланники (ангелы), воины (крепкие силою) и слуги (служители). Произнося его, мы призываем всех их — небесных посланцев, воинов и слуг — славить Бога вместе с нами.
Точно так же и Исаия видел серафимов, певших Богу Трисвятое — Sanctus:
"В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!" (Ис 6:1-3).
Откровение говорит, что эта самая молитва сохраняет свое значение как часть божественной литургии, творимой на небесах:
"И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет. И когда животные воздают славу и честь и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков, тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом, говоря: достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено" (Откр 4:8-11).
Молитву эту хранит и Церковь — будь то песнь херувимская в евхаристической литургии восточных обрядов или Sanctus в латинской мессе, где она совмещена с возгласом "осанна", звучавшим, когда торжествующий Христос вступал в Иерусалим:
Священник: — Поэтому с ангелами и архангелами, с престолами и господствами и со всеми небесными воинствами мы песнь славы тебе воспеваем, непрестанно взывая:
Народ: — Свят, Свят, Свят Господь Бог Сафаоф. Полны небеса и земля славы твоей. Осанна в вышних. Благословен Грядущий во имя Господне. Осанна в вышних.
То, что в мессе Трисвятое описывается как бесконечный гимн во славу Бога, очень верно, поскольку Откровение говорит нам, что животные, окружающие трон Бога, ни днем, ни ночью не прекращают произносить его, и когда бы они его ни произносили, двадцать четыре старца простираются перед Богом, складывают свои венцы к Его ногам и произносят свой антифон. То есть Трисвятое изображается фрагментом непрестанной небесной литургии, его поют антифонами хор животных и хор старцев, подобно тому, как в иерусалимском храме на два хора пелись некоторые Псалмы (ср. в особенности Пс 135(136), представляющий собой антифонную литанию).
Уклад этой литургии сам по себе достоин комментариев. Мы читаем, что в центре стоит трон Бога (4:2), к которому приближается Агнец (5:7). Вокруг трона находятся четверо животных (4:6), а их окружают, возможно — полукольцом, двадцать четыре старца на двадцати четырех тронах (4:4). За ними, возможно, тоже полукольцом — сотни миллионов ангелов (5:11), а у них за спиной — бессчетные множества искупленных (7:9). Таким образом, в центре картины — Бог и Агнец, дальше — вожди ангелов (животные), дальше — вожди людей (двадцать четыре старца), потом — множества ангелов, а за ними — еще большие множества людей.
Эту литургическую структуру можно видеть в действии в 7:9-8:1 и 19:1-6.
В первом отрывке великое множество искупленных восклицает, славя Бога (7:10), и "все Ангелы стояли вокруг престола и старцев и четырех животных, и пали перед престолом на лица свои, и поклонились Богу" (7:11), после чего Агнец снимает очередную печать, и наступает тишина (8:1). Если мы посмотрим в том направлении, в котором обращает наши взоры видение, то наш взгляд скользнет внутрь кольца искупленных — к Агнцу, находящемуся возле трона.
То же движение присутствует и во втором отрывке. Там великое множество вновь восклицает, обращаясь к Богу (19:1), потом мы движемся внутрь, к двадцати четырем старцам и четверым животным, также славящим Бога (19:4), потом — еще дальше внутрь круга, к Агнцу: "И голос от престола исшел, говорящий: хвалите Бога нашего, все рабы Его и боящиеся Его, малые и великие" (19:5), после чего все небеса взрываются славящими голосами (19:6).
Как в первом фрагменте Агнец ломает печать Божиего суда, повергая всех в молчание, так во втором Он призывает славить Бога в радости, и в ответ слышит оглушительный гром славы. В обоих отрывках мы видим внутреннее литургическое движение богопочитания — в первом случае оно ведет к ожиданию в тишине, во втором — к завершению в прославлении.
В небесном храме из видения Иоанна мы также встречаем много параллелей с храмом земным. Сначала Иоанн видит небесных священников[6], облаченных в белые одежды (Откр 4:4), точно так же, как одевались священники на земле (Исх 28:39-43).
Потом он видит золотую менору с семью светильниками (Откр 4:5), соответствующую земной меноре (Исх 25:31-37). Потом — стеклянное море, соответствующее медному (3Цар 7:23). Потом — алтарь жертвоприношения, под которым находятся души мучеников (Откр 6:9), соответствующий земному алтарю на Храмовой горе в Иерусалиме, под которым находится пещера, называющаяся "колодцем душ". Потом, у специального жертвенника, происходит каждение (Откр 8:3-5), что соответствует земному "жертвеннику для приношения курений" (Исх 30:1-8). И, наконец, ему является ковчег завета (Откр 11:19), соответствующий земному ковчегу (Исх 25:10-22).
То, что земной храм столь похож на храм небесный, неудивительно, ведь Бог постоянно повелевал сделать Свое земное обиталище подобием небесного:
"Все сделайте, как Я показываю тебе, и образец скинии и образец всех сосудов ее; так и сделайте" (Исх 25:9, ср. 25:40, Чис 8:4).
"И отдал Давид Соломону, сыну своему, чертеж притвора и домов его, и кладовых его, и горниц его, и внутренних покоев его, и дома для ковчега... Все сие в письмени от Господа, говорил Давид, как Он вразумил меня на все дела постройки" (1Пар 28:11, 19).
"И если они устыдятся всего того, что делали, то покажи им вид храма и расположение его, и выходы его, и входы его, и все очертания его, и все уставы его, и все образы его, и все законы его, и напиши при глазах их, чтобы они сохраняли все очертания его и все уставы его и поступали по ним" (Иез 43:11).
"Священники... по закону приносят дары, которые служат образу и тени небесного, как сказано было Моисею, когда он приступал к совершению скинии: смотри, сказано, сделай все по образу, показанному тебе на горе" (Евр 8:4-5).
"Итак образы небесного должны были очищаться сими [обрядами], самое же небесное лучшими сих жертвами" (Евр 9:23).
Так же и христиане, следуя библейским моделям, постарались составить свое богослужение по образцу небесной литургии, поэтому их священники во время литургии облачаются в белое, а церкви построены в соответствии с архитектурой небесного храма — лампады или свечи соответствуют семи светильникам, кропильница со святой водой — стеклянному морю; там есть и алтарь жертвоприношения, в котором или под которым покоятся мощи мучеников, благовония соответствуют благовониям, иконы и статуи ангелов и святых — им же, пребывающим на небесах, а дарохранительница, содержащая Живой Хлеб с небес (Ин 6:32-41) — ковчегу завета, в котором лежала небесная пища (Евр 9:4, ср. Исх 16:4).
Итак, на протяжении всей своей истории христиане всегда старались уподобить свое земное богослужение богослужению небесному, чтобы первое вливалось в последнее и продолжалось в нем.
Примечания:
[1] Smith, 10; но я должен также заметить, что расхожусь со Смитом по вопросу о том, что mashit может быть перенесен на небо, если ее понимать в том смысле, что небесный mashit не существовал до тех пор, пока не зародился в людских умах. Надо указать также, что термин, используемый в 1Цар 13:17, 14:15 и в 1Пар 21:15 звучит как shachath, откуда по этимологии происходит mashit в Исх 12:13.
[2] Однажды мне случилось произносить речь перед членами одного прихода в Нью-Мексико, и кто-то из аудитории спросил, можно ли католикам иметь статуи святых и ангелов; в своем ответе я упомянул о статуях и иконах херувимов, которые, как говорит нам Библия, повелел изготовить Сам Бог, а потом указал на статую Архангела Михаила, стоявшую в задней части пресвитерия, и заявил: "Если им можно было иметь статуи ангелов, то и нам можно! — а уж святых-то и тем более, потому что святые еще больше достойны почитания, чем ангелы, поскольку будут судить ангелов" (1Кор 6:3).
[3] Charles F. Pfeiffer, "Ras Shamra and the Bible", 53-54.
[4] "Christianizing the Roman Empire", 13.
[5] Собственно, исполняется и вторая половина пророчества из книги Малахии, поскольку христиане также исторически используют в церкви благовония, следуя библейской модели богослужения, описанной в Ветхом Завете и в книге Откровения.
[6] Несомненно, что двадцать четыре старца (или, по-гречески, пресвитера) — это небесные священники, поскольку они приносят Богу благовония (Откр 5:8), что, как известно любому, кто хорошо знает Библию, дозволено делать лишь служебному священству (Чис 16:16-21, 35). Пресвитерами они называются для того, чтобы представлять новозаветное слияние служения пресвитера со служением священника, как и в случае, когда Павел утверждает, что служители Христовы исполняют священнические обязанности (Рим 15:16). Таким образом, они представляют новозаветный священнический народ (Откр 1:6) как служителей Бога, так же, как ветхозаветный священнический народ (Исх 19:6) был представляем перед Богом своим служебным священством (Исх 19:22). Двадцать четыре пресвитера на небесах представляют двадцать четыре священнических рода на земле (1Пар 24:3-19).
* В Синодальном переводе — "Бодрствующий и Святый" (с прописной буквы в обоих случаях), и далее эти слова, а также местоимения, относящиеся к виденному царем Навуходоносором ангелу, даются с прописной буквы. — Прим. пер.
** В имени языческого божества El - тот же корень, что и в древнееврейском Elohim. — Прим. пер.