КЛИМЕНТ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ О МУЗЫКЕ
(ОТРЫВКИ ИЗ ТВОРЕНИЙ)
"Музыкальная эстетика западноевропейского средневековья и Возрождения" М.: "Музыка", 1966.
Увещание к эллинам
Античная музыка как символ язычества
I, 2–5. Те, кто отрекся и освободился от Геликона* и Киферона*, пусть оставляют их и переселяются на Сионскую гору: ведь с нее сойдет закон и "из Иерусалима — Слово Господне" (Исайя, 2, 3), слово небесное, непобедимый в состязании певец, венчаемый победным венком в том театре, имя которому — мироздание. Этот мой Эвном поет не Терпандров и не Капионов, не фригийский, не лидийский и не дорийский ном*, но вечный напев новой гармонии, Божий ном. Это пение новое, левитическое.
*Геликона — гора в Беотии (Греция), посвященная музам и Аполлону. Знаменитые ключи Аганиппа и Гиппокрена, ставшие символом мусического вдохновения, были именно на ней. (Прим. перев.)
*Киферона — другая гора на границе Беотии и Аттики, связанная с различными мифологическими реминисценциями. (Прим. перев.)
*Ном (греч.) — напев, мелодия, лад. (Прим. перев.)
"Сладкое мук утоленье, забвенье печали и гнева" ("Одиссея", п. IV, 221), и в пении этом растворено некое сладостное и неподдельное лекарство, убеждающе действующее на умы (гл. 3). Мне представляется, что этот самый фракийский Орфей, да и фиванский (т. е. Амфион), и метимнейский (Арион) — все они были какими-то немужественными людьми, под предлогом музыки введшими умы людские в помрачение и наполнившими жизнь скверной; они первыми научили людей идолослужению.
Далее слово Господне сравнивается с Орфеем, который, согласно преданию, усмирял зверей и приводил в движение камни. (Прим. перев.)
Но певец, которого я восхваляю (гл. 4), один сумел усмирить самых свирепых зверей — людей: среди них "птиц" — празднолюбцев, "змей" — лукавцев, "львов" — гневливцев, "свиней" — сладострастников, "волков" — корыстолюбцев. А глупцы — это "деревья и камни"... Посмотри-ка, что смогло сделать новое пение: оно сотворило из камней и из животных — людей... (гл. 5). Оно же и мироздание привело в музыкальную упорядоченность и преобразило разноголосицу стихий в стройное созвучие, чтобы через него все сущее стало гармонией...
Педагог, II, 4, 41–42
Осуждение светской музыки
Да пребудет комос* вдали от нашего духовного веселия, а с ним и те ненужные всенощные бдения, которые уподобляются своим хмельным бесчинством тому же комосу. Прочь, привычная для попоек флейта, прочь, любовные соблазны, прочь, плачевный комос! Похоть, пьянство и бессмысленные волнения пусть выберут себе место подальше от нас! Но ведь тот же комос — все это бесчинство: собравшаяся на всенощное бдение толпа, возбужденная вином и общением, и эта бесстыдная отвага. Но если это сборище займется флейтами, псалтерионами, хоровым пением, плясками, хлопаньем в ладоши на египетский лад и прочим непристойным вздором, если отыщутся развязные, не знающие приличий люди, которые, чего доброго, примутся играть на кимвалах и тимпанах и оглашать собрание звуками этих инструментов лжи, — о, тогда нечего дивиться, что такое пиршество окончательно станет неким театром пьянства...
Кимвалы и тимпаны употреблялись в различных языческих культах, например вакхическом культе матери богов и т.д. (Прим. перев.)
*Комос (comos) — праздничное гулянье, сопровождаемое пением, один из фольклорных источников античной музыки и поэзии (к нему восходит слово "комедия"). (Прим. перев.)
Итак, оставим свирель пастухам, а флейту — суеверным людям, спешащим на идолослужение. По правде говоря, эти инструменты должно изгнать с трезвого пира: они приличны скорее скоту, чем людям, а из людей — самым невежественным... Изнеженные напевы и плаксивые ритмы, эти хитрые зелья карийской музы, развращают нравы, своим разнузданным и коварным искусством незаметно вовлекая душу и разгул описанного выше комоса.
Отделяя ото всего этого божественную литургию, Дух Святой учит устами псалмопевца: "Хвалите Его во гласе трубном" — ведь от трубного гласа воскреснут мертвые; "хвалите Его во псалтерии" — ибо человеческий язык есть псалтерий Господень; "и на кифаре хвалите его" — под кифарой должно разуметь человеческие уста, которые звучат, когда плектр — Дух Святой — ударяет в них; "на тимпане и в хорах хвалите Его" — под звучащей кожей он разумеет Церковь, пекущуюся о воскресении мертвых; "на струнах и органе хвалите Его" — органом он именует наше тело, а струнами — его жилы, которые Дух Святой гармонически настраивает и, трогая тело, извлекает из него звуки человеческого голоса. "Хвалите Его на звучных кимвалах" — под кимвалом он разумеет язык в наших устах, звонко ударяющий в губы... Поистине, человек устроен, как мирный музыкальный инструмент, а все прочие инструменты, если поразмыслить, окажутся воинственными: таково их дело, когда они разжигают желания, распаляют похоть, раздувают свирепый гнев. И в самом деле, употребляются на войне: у тирренян [этрусков] — труба, у аркадян — свирель, у сицилийцев — пектиды, у критян — лира, у лакедемонян — флейта, у фракийцев — рог, у египтян — тимпан, у арабов — кимвал. Но у нас в употреблении только один инструмент — слово мира; при помощи него воздаем мы почет Богу, а не при помощи древнего псалтерия, или трубы, или тимпана, или флейты — инструментов, которые в ходу обычно у людей военных да еще у позабывших страх Божий плясунов на их игрищах, когда они возбуждают свои вялые души такой музыкой...
Приводится по изданию: Clementis Alexandrini. Opera, vol. I, 1869.
Строматы, VI 11
О значении музыки
В музыке пусть для вас будет примером Давид, певец и в то же время пророк, сладкозвучно славящий Бога.
К дорическому ладу особенно хорошо подходит энгармоника, а к фригийскому — диатоника, как утверждает Аристоксен. Гармония варварского псалтериона с ее торжественными напевами, самая древняя изо всех, скорее всего явилась образцом для сочинений Терпандра в дорийском ладе, когда тот работал над гимном Зевсу, звучащим так:
Зевс, ты всех дел царь!
Зевс, ты всех дел вождь!
Ты правь мой гимн, Зевс!
(Перевод В. Иванова)
Возможно, что у псалмопевца кифара иносказательно знаменовала, во-первых, Господа, а во-вторых, тех, кто извлекает звуки из струн своих душ, руководимые Господом, как Музы — Аполлоном. Может быть, под кифарой должно разуметь идущий путем спасения люд, в согласии с внушением Слова (Логоса) и познанием Бога воспевающий мелодическое славословие...
Как представляется, большинство из числа вписавших свое имя [в число христиан] своим невежественным поведением уподобляется товарищам Одиссея: но не Сирен они стараются обойти подальше, а ритм и мелодию, залепив себе уши собственной грубостью, ибо знают, что, если их слуха один раз коснется эллинская образованность, им уже не вернуться назад. Тому, кто встречает нечто, могущее с пользой послужить к поучению катехуменов, особенно греков ("Господня земля и исполнения ее"), не пристало чураться любознательности, как бессловесные животные... Итак, музыкой следует заниматься ради облагорожения и укрощения своего нрава. Конечно, и на пирах мы поочередно поем, успокаивая своим пением страсти и славя Бога, который щедро одарил людей различными радостями, услаждающими не только тело, но и душу человека. Но такая музыка, которая действует на души изнеживающим образом, которая ввергает их в сумятицу то плаксивых, то бесстыдных и сладострастных, то исступленных и неистовых настроений, является излишней и должна быть отвергнута.
Приводится по изданию: Clementis Alexandrinus, Bd. II, "Stromata" hrsg. v. 0. Stahlin Berlin, 1960.
Педагог, II, 4, 44
Пусть любовные песни убираются куда-нибудь подальше! Наши песни должны быть гимнами во славу Бога... Гармонии следует принимать строгие и целомудренные; должно гнать возможно дальше от нашего мужественного умонастроения те изнеженные гармонии с их коленчатыми переливами, которые коварной своей изощренностью внушают людям склонность к роскоши и распущенности. Напевы же суровые, нравственные и чистые далеки от пьяной необузданности. Итак, оставим хроматические гармонии бесстыдным попойкам и пестро разодетой, как то подобает гетерам, блудливой музыке.
Строматы, I, 16, 1
О происхождении музыки
...Не только философию, но и почти все науки, искусства и ремесла изобрели варвары... Этруски придумали трубу, а фригийцы — флейту: ведь Олимп и Марсий были фригийцами... Лидийскую музыкальную гармонию создал Олимп Мусийский, а так называемые троглодиты изобрели самбуку, один из музыкальных инструментов. Передают, что и косую свирель создал фригиец Сатир, трихордон и диатоническую гармонию — другой фригиец, Агнис, а игру на струнах изобрел опять-таки фригиец Олимп; равным образом, фригийскую, миксофригийскую и миксолидийскую гармонию ввел Марсий, который был родом из той же страны [Фригии]. Дорийскую гармонию придумал фракиец Фамира... Формингу, прообраз кифары, изобрело сицилийское племя, обитающее по соседству с Италией; оно же создало кроталы...
Там же.
Перевод С. Аверинцева